Джен Эйр - Страница 97

— Так оно и есть, — повторил мистер Рочестер. — Да, — добавил он, заключил меня в объятия, привлек к себе на грудь и прижался губами к моим губам, — так оно и есть, Джен!

— Да, так, сэр, — подхватила я, — и все-таки не так, потому что вы женатый человек, или все равно что женатый, и вы связали себя с существом, не достойным вас, к которому вы не чувствуете симпатии и которое, я уверена, вы по-настоящему не любите. Ведь я слышала, как вы насмехались над ней. Я бы презирала такой союз! А поэтому я лучше вас! Пустите меня!

— Куда, Джен? В Ирландию?

— Да, в Ирландию. Я вам все высказала и теперь могу ехать куда угодно.

— Джен, потише, не вырывайтесь, как дикая птичка, которая в борьбе теряет свои перышки.

— Я не птица, и никакие сети не удержат меня, я свободное человеческое существо, с независимой волей, которая теперь требует, чтобы я вас покинула.

Я сделала еще усилие и вырвалась из его объятий. Теперь я стояла перед ним выпрямившись.

— И ваша свободная воля решит вашу судьбу, — сказал он. — Я предлагаю вам руку и сердце и все, чем я владею.

— Вы просто шутите, и мне странно слушать вас.

— Я прошу вас пройти рядом со мной через жизнь — быть моим вторым я, моим лучшим земным спутником.

— Вы уже избрали себе спутницу, к ней и обращайтесь.

— Джен, помолчите минутку, вы слишком возбуждены. Я тоже помолчу.

По лавровой аллее пронесся порыв ветра, и ветки каштана затрепетали. Ветер умчался дальше, дальше, в бесконечное пространство и там стих. Единственные звуки, нарушавшие тишину этой ночи, были трели соловья. Слушая их, я вновь заплакала. Мистер Рочестер сидел молча, ласково и серьезно глядя на меня. Прошло некоторое время, и он заговорил. Он сказал:

— Поди ко мне, Джен. Давай объяснимся и постараемся понять друг друга.

— Я никогда больше не подойду к вам. Между нами легла пропасть. Я не могу вернуться.

— Но, Джен, я зову вас как свою жену, я только на вас и собирался жениться.

Я молчала. Мне казалось, что он смеется надо мной.

— Поди сюда, Джен, подойди ко мне.

— Между нами стоит ваша невеста.

Он поднялся, шагнул ко мне и обнял меня.

— Вот моя невеста, — сказал он, опять привлекая меня к себе. — Здесь равное мне существо, здесь моя любовь. Джен, хотите быть моей женой?

Я все еще ничего не отвечала и только молча вырывалась из его объятий. Я все еще не доверяла ему.

— Ты сомневаешься во мне, Джен?

— Безусловно.

— Ты не веришь мне?

— Ни капли.

— Значит, я лгун, по-твоему? — продолжал он пылко допрашивать меня. — Маленький скептик, я найду способ убедить тебя. Разве я люблю мисс Ингрэм? Нисколько, и ты это знаешь. А она разве любит меня? Нисколько. И мне не стоило особого труда в этом убедиться: я распространил слух, что мое состояние втрое меньше предполагаемого, и после этого явился к ней, чтобы узнать, как она отнесется к этому. И она и мать обдали меня холодом. Я не хочу, я не могу жениться на мисс Ингрэм. А тебя, необыкновенное, можно сказать, неземное существо, я люблю превыше всего на свете. Тебя — бедную и незнатную, тебя — невзрачную дурнушку, — как ты себя называешь, я прошу выйти за меня замуж.

— Как? Меня? — пробормотала я, начиная верить в серьезность его слов, убежденная их искренностью и прямотою. — Меня, у которой нет ни одного друга на свете, кроме вас, если только вы мне друг; ни гроша за душой, кроме того, что вы платите мне?

— Тебя, Джен. Ты должна быть моей, всецело моей. Хочешь? Скажи да, скорей!

— Мистер Рочестер, дайте мне поглядеть вам в лицо, станьте так, чтобы на него светила луна.

— Зачем?

— Оно скажет мне правду. Повернитесь.

— Ну, вот. Вы прочтете на нем не больше, чем на исчерканной, скомканной странице. Читайте, но только скорей. Я страдаю.

Лицо его было взволнованно, оно пылало, судорожно подергивалось, в глазах вспыхивал странный огонь.

— О Джен! Ты мучишь меня! — воскликнул он. — Твой испытующий и вместе с тем преданный и всепрощающий взгляд терзает меня.

— Почему терзает? Если вы не обманываете меня и ваше предложение искренне, то я могу относиться к вам только с благодарностью и преданностью.

— Благодарность! — воскликнул он и порывисто продолжал: — Джен, прими скорей мое предложение. Скажи: Эдвард, — назови меня по имени, — Эдвард, я согласна быть твоей женой.

— Вы говорите серьезно? Вы действительно любите меня? Вы в самом деле хотите, чтобы я была вашей женой?

— Да, хочу! И если тебе нужна клятва, я готов поклясться.

— Тогда, сэр, я согласна выйти за вас замуж.

— Скажи: Эдвард! О моя маленькая жена!

— Дорогой Эдвард!

— Поди ко мне, поди ко мне без разговоров, — сказал он и добавил взволнованно, шепча мне на ухо и прижимаясь щекой к моей щеке: — Дай мне счастье, и я сделаю тебя счастливой. Бог да простит меня! — продолжал он после паузы. — И пусть люди в это не вмешиваются. Я добыл ее, и я ее удержу.

— Да ведь некому вмешиваться. У меня нет родных.

— Нет — и отлично! — сказал он.

Если бы я меньше любила его, мне, наверное, показались бы странными его тон и мрачное выражение лица. Но, сидя рядом с ним, возвращенная от ужаса разлуки к райской радости соединения, я думала только о том блаженстве, которым он так щедро дарил меня. А он повторял все вновь и вновь:

— Ты счастлива, Джен?

И все вновь и вновь я отвечала:

— Да.

— Это все искупит, это все искупит, — шептал он про себя. — Разве я не нашел ее, одинокую, бесприютную, никем не пригретую? Разве я не буду охранять, лелеять, беречь ее? Разве не горит в моем сердце любовь и не тверды мои решения? Это все искупит перед богом. Я знаю, что мой создатель разрешает мне это. А что мне земной приговор! Суд людей я презираю!